Итоги Майдана. Промежуточные…


Сейчас часто звучат возгласы в стиле «за что стояли?» от недовольных пессимистов. Оптимисты массово отвечают им, что, мол, все отлично – за что стояли, того и добились. Попробуем немного разобраться.

Вот, прошли выборы. Результаты фактически уже известны. Их можно считать вполне объективным показателем итогов Майдана, если оценивать его как комплексное социально-политическое явление.

Итак. Президентом стал олигарх, то есть один из наиболее матерых мародеров и дерибанщиков. Оптимисты уже придумали ответ: мол, Майдан стоял не против олигархов, а против беспредела власти Януковича и «Партии регионов». Правда, получилось так, что в борьбе против беспредела «Партии регионов» президентом выбрали одного из ее основателей. Который, к тому же, еще не так давно занимал  пост министра в правительстве, назначенном тем же Януковичем.

Другие говорят, что стояли не против олигархов, а за то, чтобы иметь возможность выбирать, так как любые выборы при Януковиче были бы сфабрикованы под него самого. Только, по-моему, нет принципиальной разницы в том, чтобы получать назначенных сверху мародеров и дерибанщиков или выбирать их самостоятельно из более, чем одного варианта. Реального выбора как не было, так и нет. Майдан, судя по списку в бюллетене, не повлиял на появление хотя бы одного заслуживающего внимания кандидата. Весь бюллетень пестрил старыми проверенными упырями и гнидами. Выбор «наименьшего зла», как и прежде, не имеет смысла.

В общем, какие бы объяснения ни придумывали идеалисты Майдана, факт остается фактом: новый президент Украины – субъект, основную часть своей жизни посвятивший мародерству и растаскиванию.
( Collapse )

Как будто и не было никакого Майдана.

Майдан, как социально-политическое событие, как и в прошлый раз, оказался лишь «эмоциональным всплеском», рефлекторной реакцией украинского общества на резко негативный раздражитель. Такой себе всеукраинской Врадиевкой. Как только действие этого раздражителя иссякло, украинское общество перешло в привычный режим существования – то бишь в режим ожидания, что новая власть станет не раздражителем, а благодетелем, который все сделает, как надо.

Уже когда инициативу на Майдане начали перехватывать представители «оппозиции» стало понятно, что протест этот не закончится тем, на что надеялись его участники. Так и произошло. Власть спокойно перешла из одних рук в другие, такие же привычные к ней. Майдан и его сторонники остались за бортом ждать перемен к лучшему, по-прежнему оставаясь в объятьях патернализма и считая, что власть – это кто-то другой, а они лишь подданные.

Майдан так и не родил новой политической силы, способной претендовать хотя бы на часть власти, не выдвинул из своей среды ни одного сколько-нибудь значимого кандидата. Активисты Майдана не помешали баллотироваться своре известной мрази. Майдан устал и растерялся. Майдан не для этого собирался.

Майдан, выполнив лишь первую из множества необходимых задачу – скинув Яныка и его гоблинов (и то не всех), просто передал выполнение следующей опытным прожженным игрокам и стал лишь пассивно наблюдать, как они разыгрывают власть. Кстати, они уже хотят этот Майдан к чертям разогнать, чтобы его остатки самим своим видом не напоминал населению о том, что власти можно не подчиняться, и не мешал бы староновоизбранным делегатам от народа заниматься привычными занятиями. Вот такие дела…

Это лишь констатация. Не обвинение, не глумление, ни даже критика в стиле «зачем это надо было?». В том, что у Майдана существует социальная целесообразность (пусть даже с такими результатами), у меня сомнений нет. Но как только закончился прежний Майдан, стало очевидным, что уже нужен новый. Власть такая штука, что доверять ее чужим дядям нельзя. Они ею обязательно воспользуются по своему разумению, и, конечно же, вопреки ожиданиям тех, благодаря усилиям которых они ее получили. Тот, кто скидывает власть, сам же и должен ее подбирать. Это принципиальное правило, неисполнение которого ведет к плачевным результатам и, что самое важное и неприятное в нашей ситуации – к напрасным жертвам.

Бесполезно рассуждать в стиле «мы им дали власть, они должны теперь делать так, как мы хотим». Это хорошо, может быть, в развитых демократиях. Делать так, как хотим мы, можем только мы. А те, кто всю жизнь истратил на грабеж и дерибан, подобравши упавшую власть, смогут только лишь продолжить то, что умеют.

Майдан не победил в том смысле, в котором о его результатах отзываются оптимисты. Зимний Майдан были лишь первым боем, с большими и неоправданными потерями, которые превзошли потери с другой стороны. Это примерно как с нынешними событиями на Востоке, где первые столкновения с противником дались слишком дорого. Но бойцы не отступили и постепенно учатся воевать. Теперь¸ похоже, потерь больше с другой стороны. То же самое и с Майданом.

Так что, готовимся к участию в новых событиях.

Война олигархов. Наконец-то…


Как давно ожидалось, свободный ресурс, производимый обществом, наконец-то закончился. Государство обнищало настолько, что качать из него новые льготы, преференции, заказы и просто халявное бабло – стало отечественным олигархам и прочим «честным бизнесменам» фактически невозможно. Все, что пока еще осталось в этом аспекте – поделено и закреплено за действующими участниками процесса. Дерибанить по-легкому уже нет никакой возможности. Вдобавок экономический кризис сократил и легальные доходы основных социально-экономических игроков, и их возможности привлекать сторонний ресурс: кредиты почти не дают, а если дают – то под хищный процент. Продавать тоже почти нечего. Из госпредприятий остались только самые крупные, которые и продать сложно, и поделить между собой – тоже. Сам процесс дележа может оказаться дороже, чем последующие выгоды. Есть еще земля, но с ней тоже много проблем, да и населению может очень не понравиться эта затея. Сегодняшние украинцы хоть все еще не отличаются особой решительностью, но все равно уже не такие, как были вчера. И «зажигалочку» могут бросить в окошко кому надо, и кирпичик в машинку, и даже стрельнуть слегка.

В итоге украинские олигархи оказались в интересной ситуации (тоже давно ожидаемой): ресурса на всех не хватает, но жить по-прежнему и приумножать в привычной манере собственные закрома – очень хочется. А как не хотеть, если ничего другого само мировоззрение не предполагает. Остепениться и превратиться в респектабельных коммерсантов, чтущих закон и честную конкуренцию? Скажете тоже…

А из этого само собой вытекает, что кое-кто из них лишний на этом «празднике жизни». Это как в известной игре со стульями, где количество претендентов всегда на одного больше, чем самих стульев. Пока музыка играет, они ходят вокруг и даже очень неплохо друг к другу относятся. Но когда музыка стихает, каждый стремится как можно быстрее приземлить свое седалище на ближайший стул, одновременно не позволив сделать то же самое соседям. В результате кто-то точно остается без стула, но не обязательно без синяков. Самый нерасторопный или уязвимый игрок оказывается лишним и выбывает. Таковы правила игры. А в нашем случае – таковы объективные социально-экономические обстоятельства.

Собственно, именно такая игра сегодня идет в Украине. Игра беспрецедентная. Никакие игры из «тех самых» девяностых с ней в сравнение не идут. Причем началась она не сегодня. Просто, если снова проводить параллели с игрой в стулья, до разразившегося Майдана продолжительное время играла музыка. А теперь она стихла. И началась борьба за места для сиденья. И кто-то обязательно в конце будет лишним.

Другими словами, началась война олигархов. То есть война основных социально-экономических субъектов, претендующих на остатки ресурса. Правда, не все олигархи в нее вовлечены. Пока лишь только те, чьи интересы наиболее затронуты. Вон Беня Коломойский создал себе батальон наемников, чтобы якобы противодействовать таким сяким сепаратистам, которых, как они сами же и заявляют, спонсирует Ринатик Ахметов. И, что примечательно, сепаратисты эти испытывают особенный интерес к собственности именно Бени: то отделение его банка сожгут, то инкассаторскую машину угонят, то заводик обстреляют. Чем не выяснение отношений между Ахметиком и Беней?

Сегодня Ринатик наиболее вероятный претендент на роль «лишнего». Уж очень долго он и его толстожопые холуи стремились занять все стулья разом. В результате, Ринатку теперь не любит никто. И если он вылетит из обоймы, всем только радость будет – и остальным проголодавшимся олигархам, которые с удовольствием накинутся на его имущество, и населению, которое прямо ассоциирует его с ненавистной жлобогоблинской командой Януковича и корешей.

Кстати, Ахметка один раз уже претендовал на роль «лишнего». В 2004-м. Но тогда свободный ресурс был еще в избытке. А поэтому победившая сторона не стала ничего у него отнимать или выбрасывать его самого из игры. Внутрикастовая солидарность сыграла свою роль. Что и позволило ему продолжить участие в общем дерибане, укрепить свои позиции и затем взять политический реванш.

Нынешняя ситуация кардинально отличается. Ресурса настолько мало, что олигархическая сплоченность дала трещину. Отъем «вкусняшек» друг у друга в некоторых случаях становится выгоднее грабежа населения (что, конечно, пока не отменяет последнего). Сама логика развития социально-экономической ситуации предполагает уже начало серьезных «боевых» действий.

И война эта не закончится с победой над Ахметкой. Ресурс и дальше будет уменьшаться, а «аппетиты» игроков расти. То есть, как и положено в той самой игре, с каждым новым раундом количество стульев будет сокращаться, и каждый раз после стихания аккомпанемента наиболее сильные будут выдавливать «лишних».

Думаю, и население активнее включится в эту игру. Пока его привлекают только в качестве наемных сил для воюющих сторон. Но со временем, по мере ослабления воюющих олигархов, оно будет постепенно приобретать статус  самостоятельного игрока, вырабатывая потихоньку в этой войне и новое мировоззрение, и новые ценности, и новые принципы социальных взаимоотношений.

В общем, я ждал этого времени. В том, что оно должно было наступить – сомнений не было. Вопрос был лишь в том – когда. Конечно, в ближайшей перспективе ничего хорошего эта ситуация не обещает, война олигархов обязательно отразится на всех остальных. Но в отдаленной перспективе это дает основания ожидать, что ситуация изменится к лучшему. Ну, в диалектическом, так сказать, смысле. Если, конечно, не повлияют сторонние факторы, коих сейчас тоже достаточно.

Так что, что бы ни происходило, есть поводы для оптимизма.

...


Как это прелестно. Юля обещает «новую революцию», если ее не изберут в президенты. Проще говоря, Юля угрожает, что силой возьмет власть, если ей это не удастся сделать при помощи легитимных процедур. Причем, это можно расценивать как угрозу не кому-нибудь, а украинскому населению, которое, памятуя прошлые годы, совсем не горит желанием сажать ее на главную табуретку.

Такого еще в новейшей украинской истории не было. Но, впрочем, все понятно. Корыто стремительно пустеет. Номинальное количество субъектов, потенциально способных прокормиться из него, уменьшается. И вот, главные претенденты уже не стесняются прямо заявлять, что готовы воевать за то, чтобы распоряжаться этим корытом. Причем воевать с любым, кто будет мешать получению доступа к оному – будь то непосредственные конкуренты или простые избиратели.

Надеюсь, Юля сдохнет в этой войне. Точно так же надеюсь, что сдохнут все остальные ее сегодняшние конкуренты и соратники. Рассчитывать на то, что они поменяются, что приспособятся к обстоятельствам, что жизнь их чему-нибудь научит – бессмысленно. Их приспособительные механизмы полностью определяются мародерско-бандитским мировоззрением: если что-то плохо лежит – нужно присвоить, если чего-то не дают – нужно отнять, если кто-кто против – нужно заставить.

Это не лечится. Перевоспитывать их – поздно, да и некому. Горбатого, как известно, только массивное надгробие выпрямит. Поэтому чем скорее они сдохнут, тем лучше.

Страна вечной контрреволюциии

Контрреволю́ция – общественный процесс, противоположный революции, представляющий собой реакцию свергнутого класса на социальную революцию, направленный на реставрацию или сохранение свергнутого общественного и государственного строя.

Что бы ни говорили апологеты, в 2004-м произошла совсем не революция. Это была типичная контрреволюция, которая формально называлась революцией из-за смены рыла в новогоднем телевизионном обращении к народу. Однако рыло это оказалось плоть от плоти предыдущего, что не замедлило проявиться в ближайшие после контрреволюции годы. Это рыло подружилось с другим рылом, которое оно до контрреволюции поливало жидкими фекалиями в борьбе за главную табуретку, и поссорилось с третьим рылом, с которым оно до той же контрреволюции стояло на одной трибуне с фекалеметом в руках. Поссорилось по простой причине – каждый со своими приближенными рыльцами хотел воплощать контрреволюцию по своей собственной воле и разумению, без конкуренции со вчерашними партнерами, ставшими вдруг «чужими».

В 2010-м контрреволюция взяла свое и на формальном уровне – на главную табуретку поместило свое седалище второе рыло. Оно закрепило свою дружбу с первым рылом, предоставив ему государственную дачу и полное пенсионное обеспечение, и окончательно поссорилось с третьим рылом, поместив его в другое место и на другое довольствие. Категорию «свои» заняли несколько другие рыльца, что только пошло на пользу контрреволюции, расширив ее, усилив и «покращив».

В начале 2014-го произошла новая формальная революция, которая по факту оказалась очередной контрреволюцией. Причем то, что это будет контрреволюция, было понятно с первых дней, судя по общему набору рыл и рыльц, облепивших трибуну. В результате, главную табуретку временно заняло четвертое рыло, ближайший дружбан третьего, с богатой историей совместного кормления в периоды доминирования всех предыдущих рыл. «Свои» рыльца мгновенно облепили корыто с остатками жратвы, а третье рыло ринулось в бой за главную табуретку, испытывая ректальный дискомфорт от несбывшихся ранее надежд и, наверное, не доверяя четвертому рылу, несмотря на то, что оно «свое» до дырок в пятаке и готово исполнять любые его прихоти в деле мировой контрреволюции.

Во всем этом действии принимало непосредственное участие население страны, думая каждый раз, что если победит правильное рыло, то начнется новая жизнь. Но новая жизнь все не начиналась, несмотря на то, что каждое из основных рыл побывало и на главной табуретке, и на главном стульчаке, в промежутках коротая время на скамейке запасных. Что бы ни делало несчастное население, у него все равно выходила контрреволюция, последняя из которых стоила слишком дорого.

Но, несмотря на это, в ближайшем будущем нас ждет очередная контрреволюция. На главную табуретку возложит мясистое седалище еще одно рыло, которое в разное время дружило со всеми предыдущими рылами и рыльцами и во всякие времена извлекало из этой дружбы свой процент жиров. Судя по данным главных вопрошателей, население уж готово послать ему самую многочисленную стаю белых голубей – по одной птичке на каждый бюллетень. Причем, как и полагается для бурно цветущей контрреволюции, это будет новое слово в деле ее осуществления: до этого момента настолько пухлый зад еще не восседал на главной табуретке. Это рыло – уже не солдат контрреволюции, оно – уже само ее воплощение.

Сегодняшняя Украина – фантастическая страна, чей пример можно записывать в анналы мировой истории. Здесь не происходит революций. Здесь происходят сразу контрреволюции, без классических вступлений в виде смены общественного строя, чистки «элит» и т.д.  Результатом каждого нового этапа изменений является принципиальное сохранение всего «как есть», но в более гротескном и отвратительном виде. Каждая «революция» оказывается грандиозной имитацией, с помощью которой население пускает самому себе пыль в глаза, и чем с удовольствием пользуются одни и те же известные рыла, раз за разом отталкивая друг друга, все ближе приближаются к дну корыта, ради которого они, собственно, и существуют.

Я с пессимизмом смотрю в будущее. Кому-то кажется, что вот дожрут рыла жратву из корыта и все закончится. Вряд ли. Наверняка начнут жрать само корыто. Да, похоже, уже начали…

Как там поется: «Есть у (контр)революции начало, нет у (контр)революции конца…»?

Самооборона олигархов

Формировать силы самообороны стало модно. Причем настолько модно, что теперь самообороной себя называет любая силовая группировка, задачей которой может быть всё что угодно: от сопротивления произволу власти до терроризма. Самооборона была на майдане, самооборона была в «отжатом» Крыму, самооборона сейчас захватывает управления СБУ на Донбассе и берет в заложники людей.

Эту тему быстро смекнули «сильные страны сей» – олигархи. И вот уже Коломойский открыто создает спецподразделение «Днепр». Судя по всему, на собственном финансировании, так как в бюджете на озвученные зарплаты денег нет. Естественно, функцией этого спецподразделения является исключительно самооборона Днепропетровской области. Коломойский, как заправский шериф, назначает цену за стволы и «головы» диверсантов и гарантирует недопущение сепаратизма. За ним потянулась и Юля – наша полулежачая диссидентка, объявившая о создании некоего «движения сопротивления» с формированием отрядов территориальной обороны. Причем, похоже, отряды она начала формировать заранее, потому что недавний съезд «Батькивщины», выпихнувший ее в кандидаты, охраняли одетые в одинаковый камуфляж (с не традиционным для Майдана рисунком) привычные для глаза «пацаны с дубьем». Очень не похоже, что добровольцы. Одновременно с этим по стране бегают отряды «Правого сектора» – еще одной весьма мутной силовой структуры, непонятно кем финансируемой и «вдохновляемой» на «подвиги».

Создание локальных силовых подразделений под конкретные нужды становится обыденным явлением, которое уже почти не встречает сопротивления со стороны  государственной системы. Если раньше буржуям приходилось маскировать свои «боевые отряды» под охранные агентства или спортклубы, то сегодня и этого уже делать не нужно. Можно принять пафосную позу и заявить о намерении защищать страну от всего плохого под маской доблестного патриота.

Похоже, олигархическая система меняет принципы борьбы за существование и взаимодействия с населением. До сегодняшнего дня олигархи часто вынуждены были прибегать к «услугам» государственных силовых органов для реализации собственных задач, «прикрываясь» их легитимностью. Сегодня уже можно создавать свои собственные, подчиняющиеся только им, причем на таких основаниях, что обществу (при бездействии государства) будет сложно предъявить им даже формальные претензии, особенно если простые люди сами объединяются в аналогичные отряды самообороны. Государство здесь как бы становится лишним.

Если мы выкрутимся из этой истории с сепаратизмом, очень может быть, что после этого нас ждет не только новый этап передела ресурсов и влияния, но и формирование уже по-настоящему феодальной системы власти, где ее источником уже выступает не государство, а уже напрямую (без «посредников») сами буржуи со своими собственными судами, полицией и армией.

Главный экзамен


Текст фактически без выводов, в формате «к размышлению». Навеяно текущими событиями.

У нас есть проблема. Мы живем в чужом государстве. Я имею в виду не символический аспект государства, а функциональный, то есть государство – как своеобразную машину, со своей механикой, материальной частью, принципами работы и т.д. Машину, которая была создана под чьи-то конкретные нужды и условия.

Наше государство – не очень наше. Фактически нам его построила Россия, которая сначала была империей, потом Советским Союзом, и частью которой мы были несколько сотен лет. Функционально наше государство – это кусок советской государственной системы. Чужой системы.

Хоть мы и живем в нем как в квартире, мы здесь прописаны, квартира эта построена на нашей земле, и даже во многом нашими руками, но проект этого жилья – не наш, и инициатива его строительства – тоже.

Пусть насильно, пусть без нашего согласия, но нас заселили в квартиру (другими словами, нас «обстроили» ею), которая была частью большого многоквартирного дома. В ней специфическая планировка, особые «удобства», своя обстановка и коммуникации, которыми мы вынуждены пользоваться и принимать такими какие они есть, потому что никаких альтернатив у нас нет.

Чуть больше двадцати лет назад мы приватизировали это «жилье» и стали считать его своей собственностью, выйдя из подчинения правлению «кооператива». Мы питали светлые надежды о том, как заживем, наслаждаясь независимостью, с оптимизмом смотрели в будущее, надеясь, что со временем квартира эта превратится в загородный дом. Но вдруг оказалось, что ни дома, ни квартиры мы строить не умеем (никогда не было подобного опыта), мы даже ремонт не умеем делать. Да и не хотим. Все, на что нас хватило – переклеить кое-где и кое-как обои, даже не переставляя мебель. Мы просто налепили на стены большие яркие куски бумаги, и все вроде как бы преобразилось.

Но мы остались в прежней квартире, с теми же «удобствами», с теми же окнами, с теми же батареями и сантехникой, об устройстве которых мы часто и понятия не имеем. Оказалось, мы не в состоянии даже обслуживать свою квартиру, чтобы сохранять ее в более-менее приличном виде. Мы смогли ее только эксплуатировать. Причем эксплуатировать в силу своего разумения, примерно как эксплуатирует абориген с тихоокеанского острова телевизор, просто используя его вместо табуретки, так как другой пользы в нем не находит (простите за столь грубый пример).

Для нас эта квартира всегда была чужой. И это понятно – то, что не построено собственными руками по собственной воле, никогда не станет своим. А к чужому отношение соответствующее: «не свое – не жалко».

И квартира стала приходить в упадок. Мы как могли поддерживали видимость порядка, заклеивали протекающие трубы скотчем, затягивали разбитые стекла полиэтиленом, продавали мебель, чтобы прокормиться, сдавали батареи в металлолом. Но основным нашим занятием была постоянная борьба друг с другом за то, кто будет здесь главным и кто, в конце концов, будет распоряжаться продажей мебели, кто будет спать возле окна  и кто будет контролировать доступ к горячей воде.

Сегодня квартира разрушена практически полностью. Борьба за горячую воду продолжается, но как ее подогревать по-прежнему никто не знает, да и не очень стремится узнать. Сосед-строитель со своей стороны проломил обветшавшую стену и занял одну из наших комнат, объявив ее своей и затеяв там свой собственный ремонт. Одновременно он заглядывает в прилегающие комнаты, присматриваясь, как бы захапать и их. Конечно же мы забаррикадировали остатками штукатурки и оконных рам дверь между захваченной комнатой и остальной жилплощадью, но это плохо помогает. Все сгнило. Эта квартира по-прежнему остается для нас чужой.

Но все дело в том, что пока мы не ощутим эту жилплощадь по-настоящему своей – нам не видать другой, которую мы уже действительно построим сами. Мы вынуждены это сделать, потому что разрушить ее в формате «до основанья» мы не можем. Как только мы ее разрушим в тотальном революционном порыве, наш строитель-сосед тут же придет на образовавшееся пустое место и построит нам новое помещение с «удобствами» и планировкой по собственному образу и подобию, в котором мы снова будем вынуждены жить. Пример тому – захваченная комната. Нам не позволят спокойно с нуля строить то, что нужно нам.

Покинуть жилище мы, естественно, тоже не в состоянии: свободных квартир в округе нет. Приглашать других строителей тоже бессмысленно – они построят свою собственную квартиру, по своему проекту. Она тоже никогда не станет нашей, мы в ней так и останемся аборигенами, использующими телевизор вместо табурета.

Вместо вывода. Сегодня мы проходим главный экзамен, который не проходили, последние сто лет – экзамен на то, нужна ли нам наша государственность вообще и насколько эта государственность состоятельна сама по себе. Причем за предыдущую государственность мы не очень сильно держались, чем и воспользовался наш сосед, снеся ее подчистую и навязав свою. В каком-то смысле он был прав – в той квартире мы тоже были вынужденными арендаторами.

Увы, мы не можем выбросить нашу государственность и взять другую. Мы можем ее только реконструировать, шаг за шагом, не прекращая жить в ней и пользоваться остатками старых «удобств» до тех пор, пока не заменим их на новые. Это очень сложно, но это единственная возможность сохранить нашу государственность. Дальнейшая утрата кусков нашей «квартиры» фактически означает недееспособность государственной машины и отсутствие у народа достаточной мотивации жить в собственном государстве.

Если «реконструкции» не произойдет, каждому из нас, скорее всего, придется жить уже в чужой стране, причем не обязательно в одной и той же.

О пропаганде

Сегодня все принялись искать причины, почему Украина фактически без объявления войны и, соответственно, практически без единого выстрела, отдала России часть своей территории. Одной из причин называют проигрыш Украины в информационной войне с Россией.

Я бы назвал это по-другому. Украина проиграла не информационную, а пропагандистскую войну. Причем проиграла вчистую, как и сам Крым, без единого «выстрела» со своей стороны. И самое главное – проиграла на своей территории.

То, что большинство российских обывателей уверены, что в Киеве под звуки нацистских маршей по улицам разгуливают оголтелые вооруженные бандеровцы, которые врываются в дома и принуждают беременных русскоязычных барышень производить публичные аборты с помощью затупленного трезубца – это нормально. Россия выстраивает свою национальную информационную политику с помощью грубой пропаганды (что поделаешь, времена сложные, кризис идентификации, классовые противоречия, социальный кризис, переходящий пока еще в локальные катастрофы – со всем этим надо как-то бороться).

Но то, что в том же самом уверены жители целого ряда украинских областей – это равносильно военному поражению. Они ведь не с потолка взяли эти представления. Им заботливо их сформировал восточный сосед, беспрепятственно транслируя «правильные» сведения через многочисленные информационные каналы, работа которых в нашей стране ничем не ограничивается.

Конечно, ощутимо помогли и внутренние «субъекты». Все годы независимости в украинской информационной среде политические силы бурно выясняли отношения между собой, изобретая все новые и новые методы запугивания населения и противопоставляя разные его части друг другу. Отсюда и искусственная актуализация темы фашизма, бандеровцев, насильственной украинизации, национал-бандитизма и проч., и проч. Все это не только само по себе формировало мировоззрение жителей Юго-Востока, но и давало прекрасные информационные поводы российским пропагандистским рупорам. Им даже придумывать ничего особенно не надо было – всю основную работу делали за них мы. Им только оставалось собирать все это в кучу и подавать своему слушателю в максимально удобной форме.  Хотя не удивлюсь, что нагнетание всех этих тем нашими субъектами согласовывалось с российскими.

Россия давно начала осуществлять информационно-пропагандистскую агрессию против нас. Еще со времен событий 2004-го года. Мы же ничего этому не противопоставили, как не смогли ничего противопоставить уже реальной военной агрессии в Крыму. Мы ни к чему не готовились, игнорировали угрозы, не формировали собственную общую информационную политику хотя бы «для внутреннего пользования». Мы просто смеялись над перлами Дмитрия Киселева и относились ко всему, будто ничего особенного не происходит.

Но свято место пусто не бывает. В отсутствие украинской пропаганды, ее с успехом замещала российская. Благо, крайняя либеральность отечественной медиа-политики или даже отсутствие таковой (что, в принципе, одно и то же) позволяла соседним медиа-агентам обрабатывать и своё, и наше  население с максимальной эффективностью, о чем вполне можно судить из риторики участников пророссийских митингов в восточных регионах.

В итоге, восточный сосед при восторженной поддержке местного населения, «зомбированного» смешным и глупым Киселевым, «отжал» у нас целый полуостров, и теперь вполне обоснованно рассчитывает «отжать» Юго-Восток, причем по той же схеме.

Возникает вопрос, что нужно делать, чтобы население потенциально «оккупированных» областей не приветствовало оккупантов с цветами, полагая, что к ним на бэтээрах едет светлое будущее? Ответ, по-моему, очевиден. Украине необходима собственная информационно-пропагандистская политика, по силе  сравнимая с российской.
( Collapse )

Благословен враг за то, что он есть

Ничто так не сплачивает народ, как внешний враг. Эта древняя истина никогда не теряла своей значимости, не теряет она ее и сейчас.

Можно как угодно объяснять мотивы сегодняшних действий России в Крыму: хоть имперским синдромом, хоть личной неадекватностью Путина, пусть даже искренним желанием помочь своим «соотечественникам» и «братьям» самоопределиться. Можно говорить, что не вся Россия такая, там есть друзья, и вообще они братья.

Для тех, у кого собственная украинская идентичность не вызывает сомнений – это не имеет значения. Сегодня Россия сделала следующий, очень широкий и уверенный, шаг в сторону реальной вражды. Даже если она внезапно отступит, прекратив все агрессивные действия, украинцы уже никогда не будут воспринимать ее как прежде. Сегодня государство Россия достаточно четко продемонстрировало свои враждебные намерения по отношению к государству Украина. Гораздо более четко, чем это было в период инцидента с Тузлой.

Все неоднозначности, сомнения, условности по поводу отношения России к Украине улетучились. Она повела себя как враг, который однозначно способен на боевые действия против нас, чтобы реализовать свои собственные интересы (какими бы они ни были), навязав свою волю нам.

И не важно, чем это закончится. Возможно, будет полномасштабная война (что мне кажется маловероятным); возможно, Крым при бездействии нынешней украинской власти и пассивной агрессии российской просто «оторвется» от Украины (не велика потеря); возможно даже, этот сценарий более или менее «горячо» повторится в Харьковской, Донецкой и Луганской областях. В каких бы границах ни осталась Украина в результате будущих событий, это будет совсем другая Украина и другие украинцы.

Внешний враг – это то, чего нам не хватало все 23 года независимости. Он мобилизует и укрепляет, отвлекает от внутренних конфликтов, перетягивая значительную часть враждебности на себя. Одной из главных проблем нашей страны был принцип «украинец украинцу – враг». В отсутствие каких-либо других врагов, этот принцип был доведен практически до абсолюта, что недавно вылилось в массовые убийства одних украинцев другими.

Зато теперь у нас есть враг внешний. И поэтому что бы ни случилось, мне кажется, следует с оптимизмом смотреть в будущее. Нации не умирают, а враги их только укрепляют.

Спасибо тебе, Россия, за то, что ты есть, и за то, что ты такая, какая есть.

Грабь, бухай, отдыхай. Новый цикл


Как и предполагалось, революции не произошло. Революции – в смысле смены социального устройства и принципов социальных взаимоотношений. К власти практически в неизмененном составе пришли старые дерибанщики и мародеры, которые тут же приступили к привычным занятиям. И в числе самых первых действий, которые они сделали – декриминализировали статью за превышение должностных полномочий любыми чиновниками. Теперь можно распределять государственные деньги и имущество как хочешь, хоть веером раздавать «своим людям», и тебе за это, кроме штрафа, ничего не будет. Впору сказать «при Януковиче такого не было».

Я уже как-то писал, что дерибан в стране, где люди нередко умирают из-за нехватки элементарных лекарств, где каждый день всем миром собирают средства для онкобольных детей, когда государство разводит руками – это гнусность, равносильная самому ублюдочному мародерству. Поэтому даже декриминализация – это такое же преступление, как и само мародерство. Но, похоже, никого это не волнует. Главное, быстро выпустили Юлю (ту еще мародерку, которой вполне есть за что сидеть), как будто нельзя было выпустить ее чуть попозже, проведя новое судебное заседание.

Все счастливы, «справедливость» восторжествовала.

Теперь ждем, когда ЕС с МВФ выделят нам очередной кредит. И годик-два, при условии экономного дерибана, мы еще продержимся. А потом, товарищи, то, что произошло за последние месяцы, может показаться инцидентом местного значения. Так что готовьтесь.

Зачем умирать?


Еще недавно весь интернет потешался над пафосным идиотом Никитой Михалковым и его «шедевром» на все времена «Цитадель». Среди всей прочей бредятины, изобилующей в фильме, не последнее место по эпичности трындеца занимает сцена, где многотысячная толпа русских (советских) людей, одетых преимущественно в гражданское, вооружившись палками, под предводительством самого автора идет на штурм немецкой крепости, под завязку набитой всем, что стреляет и взрывается. Над этим эпизодом потешались особенно сильно, потому что в фильме он занимает центральное место, выступая кульминацией шизданутого михалковского опуса о подвиге русского народа.

Киев, февраль 2014 года. Кульминация трехмесячного протеста. Многотысячная толпа украинских людей, одетых преимущественно в гражданское, вооружившись палками, идет на штурм под завязку вооруженных бойцов. Но в отличие от михалковской фильмы, «беркут» с Радой не взрываются от совместных действий паучка, мышки, стеклышка очков и разлитого керосина. Здесь все проще и страшнее: в людей стреляют, они умирают.

Фантасмагория.

Я ни в коем случае не потешаюсь. Мне совсем не до смеха. Когда я смотрю, как люди под прикрытием дюралевых щитов «наступают» на «беркут» и снайперов, а потом падают, пробитые пулей – меня это не просто поражает. Мне это взрывает мозг. Как? Зачем? Для чего? Ведь это нелепая смерть. Смерть ради смерти. Ведь нельзя не понимать, что бессмысленно с палкой и камнем прямо наступать на вооруженного «калашом» бойца.

Что это, героизм? Но ведь это даже не подвиг Александра Матросова. Это просто самоубийство, без цели и без результата. Кроме жертвенности здесь больше нет ничего. Ведь героизм – это действие хоть и с крайне высоким уровнем риска, но нацеленное на результат. Люди, совершая подвиги и иногда отдавая собственные жизни, стремятся принести (пусть здесь и сейчас) реальную, ощутимую пользу тем, за кого они воюют. В этом смысл боевых действий – победить врага, пусть и тяжелой ценой.

Но зачем идти просто на расстрел к врагу? Зачем подставлять себя под пули, не имея ничего, что можно было бы противопоставить противнику, заставить его хоть немного рисковать? То, что происходит на Грушевского и Институтской – это чистейший убой. Безоружные люди идут на стрелков, получают пулю, другие, рискуя своей жизнью, уносят погибших и раненых, а на их место становятся другие, чтобы повторить «цикл».

Майдан называется европейским протестом. Но, насколько я знаю, в Европе привыкли к тому, что «правильный герой – это живой герой». Это только в советских фильмах большинство героев погибали смертью храбрых. Но и там, они это делали для чего-то и все-таки с оружием в руках. А смерти на Майдане – это просто смерти, ни для чего.

Украинцы, мы что же, более русские, чем сюрреалистичные михалковские персонажи?

Так нельзя…